«Многие хотели бы забыть свое прошлое, как страшный сон, но те радостные моменты знакомства с православием,первое прикосновение благодати, ощущение близости Бога не забываются никогда».

Назовём его Андреем. Сейчас ему немного за тридцать, он трудится при одном из Храмов Братского прихода.

Материнская молитва со дна моря достаёт

Детство Андрея прошло в деревне. Он не был хулиганом. Семья хорошая, верующая бабушка. На её похороны пришел весь посёлок. Когда пятилетнего Андрея крестили в Москве, священник сказал: «Этот ребёнок угоден Богу».

По окончании школы Андрей поступил в один из иркутских ВУЗов. «О вере я почти ничего не знал, но что-то меня тянуло в храм, порой поднимался в семь утра и шёл на службу. Видел, как люди подходят к Причастию. Я вставал в очередь и несколько раз  неосознанно причащался».  Но вскоре грянула беда…

«Накануне случившегося вижу сон: иду вброд по грязной воде, кругом плавают окурки, пустые бутылки, шприцы консервные банки… отвратительные ощущения» – вспоминает Андрей. Это была первая неделя великого поста. Студенческая попойка закончилась дракой, в результате которой был смертельно ранен милиционер. На следующий день 20-летний Андрей вместо студенческой аудитории оказался в следственном изоляторе. Позднее раскаяние… Душевные терзания… Невозможность повернуть время назад и что-либо изменить… Затем суд и приговор – 15 лет строгого режима.

«Когда по этапу из Иркутской тюрьмы я был отправлен в п. Марково, на территории колонии увидел пятикупольный храм Покрова Пресвятой Богородицы… Внезапно ко мне пришло понимание, что жизнь не кончена… Впервые за полгода душевных мучений, раскаяния в содеянном я почувствовал какую-то опору, утешение. У меня появилась надежда на помощь Божью.

Дома за меня усердно молились родители.

В Марково

Сразу в храм Андрей не пришёл, стал осторожно расспрашивать народ. О храме ходили нелепые слухи, суеверия…

Однажды, проходя по коридору барака, он увидел человека, который помолился и перекрестил пищу (кусок жареного хлеба). И это навеяло Андрею приятные воспоминания о родном доме… и о том, что родители молились перед едой.

«Я познакомился с Колей, и мы стали по утрам подниматься часов в шесть и своими путями, подкупая дежурных, рискуя быть задержанными, пробирались в храм через зону, где читали утренние молитвы». Человеку, не знакомому с лагерным контролем и дисциплиной, трудно понять этот риск, когда из-за одного нарушения можно лишиться всего: и работы, и условно-досрочного освобождения. «Дойти до храма – продолжает Андрей, – помогала вера в то, что ты идёшь к Богу, и что Он Сам управит этот путь. Нужно только набраться мужества и с молитвой выйти за локальный участок. Храм разрешалось посещать только по воскресеньям, когда в колонию приезжал о. Александр Василенко. Ему я впервые открыл душу. Из полeторa тысяч заключённых было лишь 5 прихожан. Батюшка привозил книги, мы много читали. Загорелась душа верой, хотелось поделиться с другими. К нам стали тянуться люди, которым мы рассказывали о вере православной. Завязывалось духовное общение. Помню, в одной бригаде две недели обсуждали беседу Серафима Саровского с Мотовиловым. И вот тогда я почувствовал, что взял Господь меня на руки, как дитя, и бережно понёс. Сколько раз удавалось незамеченным пробираться в храм, сколько раз возникали ситуации, когда могли бы записать нарушение в личное дело или отправить в изолятор, карцер. Но Господь хранил меня. На протяжении всего срока рядом находились больные СПИДом, туберкулёзом: по утрам стоял невыносимый кашель, многие умирали, отсидев 2-3 года. Я не заразился. Как чувствовал я там близость Бога, словами передать невозможно. Постоянно Господь окружал теми людьми, которые способствовали моему духовному преуспеянию. Кто-то посылался мне для смирения гордыни. Однажды один матёрый авторитет, увидев, что мне прислали посылку с духовной литературой, стал открыто глумиться над верой: «Лучше бы сигарет прислали вместо этого бреда!» Через два дня в колонию пришла машина с флюорографией. У этого несчастного обнаружили полный распад лёгких и увезли.

Но были и другие зэки, от их молитв расцветали засохшие бутоны…

В колонии Андрей работал токарем (кустарём) и кузнецом.  В числе его работ – оградка к памятнику Александра Второго в Иркутске, бронзовые подсвечники для Храма при Ивано-Матрёнинской больнице и многое другое.

За четыре с половиной года пребывания в Марково Андрею удалось убедить начальника колонии в необходимости более свободного доступа заключенных в церковь, добиться разрешения передавать по лагерному радио аудиозаписи церковных проповедей. Число постоянных прихожан увеличилось уже до 60 человек. Верующие заключённые организовали выпуск православной стенгазеты, помогали неимущим, обиженным, бичам. Собирались в церкви по субботам на чтение псалтири, Апокалипсиса.

«Одним сентябрьским вечером, – вспоминает Андрей,- прочитали в храме «Великие знамения на небе и земле», выходим на улицу и оцепенели: на небе три солнца и четыре радуги. Народ из бараков выбежал, ужасается! Месяца через три цунами смыло побережье Индонезии.

Я стал усердно молиться после этого: «Господи, помоги мне освободиться из заключения до пришествия антихриста, чтобы успеть найти любящую девушку и создать крепкую семью».

В Вихоревке

Затем Андрей по этапу был отправлен в Вихоревку, в ИТК-25, где получил дальнейшее духовное окормление от о. Андрея Огородникова. Сначала он также трудился токарем, познакомился с двумя верующими заключёнными. Приближался Великий пост, и эти трое решили ради искупления своих грехов и исправления жизни, в течение всего поста не вкушать пищу по средам и пятницам. «В тот пост, – говорит Андрей, – Господь дал мне понять по-настоящему, что есть покаяние».

Вскоре его назначили старостой Воскресенской часовни. Снова удалось организовать радиолекции. Заключённые слушали по радио профессора Осипова, диакона Андрея Кураева, после чего потянулись в часовню. В библиотеке разобрали всю православную литературу. Андрея стали приглашать на диспут протестанты (приходилось перечитывать много литературы, чтобы отвечать на их вопросы и возражения).

При Воскресенской часовне трудился Дмитрий, который умел искусно оформлять иконы, изготавливать оклады. Этому он научил и Андрея. У Дмитрия были золотые руки, но веры настоящей не было. Окормлявший колонию настоятель часто говорил заключённым: «В первую очередь вам нужно стать христианами. Выйдешь не христианином – снова сюда вернёшься». Так случилось и с Дмитрием. «Он освободился раньше меня, – вспоминает Андрей, – в Храм так и не пришёл: лукавый в мир утянул; по пьянке Дмитрий убил двух человек и ему дали пожизненный срок. Настоятель так переживал из-за этого. И когда я освободился, батюшка дал мне побыть с родными только 2 дня, потом сам приехал за мной в посёлок на машине и увёз в свой храм.

Часто вспоминаю, как вдохновлял нас в заключении настоятель. Это была колоссальная поддержка! Как-то на Масленицу привёз четыре ящика горячих блинов! Всю зону накормили. В пост вшестером затаскивали с вахты ящики с фруктами. Вы бы знали, как дорого зэку, отверженному не только обществом, но подчас и родными, такое внимание! Люди потянулись к нам в храм. А настоятель говорил: «Даже если кто-то ради пряника в храм пришёл и слово доброе услышал – уже хорошо. Бог даст, он это слово вспомнит и выполнит». Раза четыре привозил к нам гусляра Андрея Байкальца (ныне покойного), гитаристов. Отец Андрей нас действительно окормлял: и духовно, и материалом помогал, чай с конфетами привозил. На день колонии подарил телевизор, чтобы мы могли смотреть православное видео. Мы ему постоянно звонили: батюшка, приедьте. Там мы и не представляли, насколько занят настоятель. Со временем у нас сформировалась общинка православная».

Долгожданная свобода

Последние 9 месяцев прошли в Зиминской колонии. Там его ждал Храм Анастасии Узорешительницы и такие же заботы, как в Марково и в Вихоревке… И туда приезжал настоятель: привозил лампадное масло, свечи. Храм был почти заброшен. Но с Божьей помощью в день освобождения Андрея уже звонили колокола, а православная общинка заключённых, успевшая сформироваться за эти девять месяцев, читала благодарственный акафист Господу нашему Иисусу Христу.

Всего Андрей отбыл в заключении девять с половиной лет вместо 15-ти. Долгожданная свобода наступила несколько месяцев назад. А случилось это так, что на прошение об условно-досрочном освобождении ему пришёл положительный ответ. Когда его перевели в Зиму, то многие заключённые, узнав, что Андрею «скостили» пять с половиной лет, тоже стали писать такие прошения. Однако всем им пришёл отказ…

Православный человек сможет найти этому объяснение: за Андрея молились батюшки, которые его духовно окормляли, молились родители. Молился он сам…

Помолитесь и вы об этом человеке, хотя настоящее имя у него другое. Но Господь его знает.

Оксана Николаевна Сорокина