Справка: на 1 сентября 2015 года в гимназии обучается 125 детей в 11 классах. Самый большой класс – пятый (19 человек), самый маленький – десятый (трое). За последние 6 лет впервые наблюдается отрицательный прирост (в прошлом году учащихся было 134 человека). Может ли их быть больше? Должно ли их быть больше? Что можно сделать, чтобы православных детей становилось все больше, а ценности Православия для их родителей выходили на первый план?

Для нас численность особенно важна, и не только по причине подушевого финансирования. Гораздо более важной считаю возможность рассуждать на примере нашей гимназии о качестве становления в нашем городе православного сообщества.

Наша гимназия – единственное учебное заведение, которое провозглашает своей целью воспитание человека с христианским мировоззрением. В обществе, которое проросло из атеизма сквозь «лихие девяностые», потеряв в них последние остатки идеальных ценностей, возможность для отдельной личности осмысленного восприятия православной духовной культуры реализуется только сверхусилием, на что вообще мало кто способен (герои и святые). В сформированном обществе такую функцию всегда помогают выполнять так называемые «институты социализации». Если социализация (= «врастание») в «общество потребления и карьерного роста» совершается в любой муниципальной школе, то «врастание» в Церковь – только в приходских общинах и нашей гимназии. Естественно предположить, что эти пути должны быть востребованы для всех, кому эта задача – стать гражданином Царства Божьего – важна. Или, точнее, более важна, чем «врастание» в общество потребления.

Только что я сказал фундаментальную вещь, которая упорно остается неуслышанной большинством даже среди людей церковных: ЧТОБЫ СТАТЬ ЧЛЕНОМ ЦАРСТВА БОЖЬЕГО, ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН СТАТЬ ЧАСТЬЮ ЦЕРКОВНОЙ ОБЩИНЫ-ПРИХОДА. «Стать частью» не означает «регулярно бывать в храме». Посмотрите, как говорит Устав Русской Православной Церкви о прихожанине – члене церковной общины-прихода:

31. Прихожанами являются лица православного исповедания, сохраняющие живую связь со своим приходом.

32. Каждый прихожанин имеет своей обязанностью участвовать в богослужении, регулярно исповедоваться и причащаться, соблюдать каноны и церковные предписания, совершать дела веры, стремиться к религиозно-нравственному совершенствованию и содействовать благосостоянию прихода.

33. На обязанности прихожан лежит забота о материальном содержании причта и храма.

Выделения сделаны мною и касаются той части, которая как раз и выпадает из области ответственности наших прихожан за качество своей веры. Именно участвуя в приходской жизни, которая реализуется во всех формах «заботы о материальном содержании причта и храма», в «делах веры» и «содействии благосостоянию прихода» наряду с участием в богослужении и таинствах (эту часть я не стал выделять как совершенно само собою разумеющуюся), человек только и становится членом сообщества православных христиан – Церкви, иными словами – Царства Божьего. Приход может выполнять эту задачу двояко: через вовлечение в традицию и через образовательную деятельность, которая должна подвести осмысленное основание под традицию, потому что история учит: традиция, утерявшая свое смысловое содержание, выхолащивается и умирает в огне катастрофических потрясений.

Православных традиций в нашем городе нет – не привезли их сюда комсомольцы шестидесятых.

Православное образование на приходах не развито.

И то, и другое – в весьма зачаточном состоянии. Тем, казалось бы, ценнее попытка выстроить фундаментальную основу для глубокого воцерковления – православная гимназия. Но лишь около 90 семей сочли ее для себя достаточно пригодной.

Поэтому вопрос малой численности для нас – это вопрос правильности пути.

1.Быть может, наша школа не способна приобщить к православной культуре, к православной традиции, к православному мировоззрению?

2.Быть может, то, как мы это делаем, намного хуже качеством, чем то, как научились выстраивать это в своей личной жизни большинство христиан города?

3.Может быть, дело в том, что Царство Божие – это метафора, а не реальная ценность для православного большинства? Ведь стоит объявить, что в сентябре 2016 года будет открыт доступ к беспроцентному ипотечному кредиту, а с мая начнется запись желающих, очередь выстроится из всего взрослого населения города уже в апреле. Во всяком случае, таких желающих будет не 90 человек.

Возможны, конечно, и комбинации названных причин: «гимназия хороша, но нам не очень подходит». Хотя, мне кажется, что эта версия сводится к п. 3.

Есть и другой пласт возможных ответов.

Возможно, мы превратились в этакий закрытый «клуб по интересам», куда вход новых членов весьма затруднен и вызывает нескрываемый скепсис действующих членов клуба? Мотивы такой закрытости могут быть разные:

1. В столь малом сообществе любой новый член вызывает заметное волнение и перестройку всей системы, а негативные потрясения (которые неизбежны, пока новый член адаптируется под более высокую норму духовной культуры) пугают.

2. Понимая малую наполняемость классов как преимущество нашего образования, мы подсознательно стремимся это преимущество сохранить.

3. Не имея традиций общинного сосуществования, мы воспринимаем православие в большей мере аскетически (или индивидуалистически?): этакий суровый пустынножитель в городе грехов. Поэтому мы необщительны даже друг с другом, а тем более с новичками – кто их знает, какую еще греховную заразу они принесут с собой?

Но это всё причины закрытости изнутри. А почему снаружи никто не просится? Ведь в 1997 году, когда гимназия получила свое нынешнее здание, к нам пришли 3 первых класса и один пятый. Правда, больше такого не было никогда. Но почему? – честный и объективный ответ до сих пор не прозвучал.

А еще возможно, дело в том, что мы – внутри гимназии – учимся воспринимать веру как путь. А путь только там, где идут. Место – комфортное, заботливое, чистое – привлекательно для многих: прийти, поселиться, пользоваться утраченной на прежнем месте чистотой. Но путь подразумевает каждодневное усилие непрерывных перемен в заданном направлении. А кто хочет меняться в этом направлении непрерывно? Ведь это означает, что сегодня мне надо научиться не брать чужое, а завтра придется учиться делиться своим. Сегодня я должен перестать мусорить, а завтра пойти убирать за другими. А оно мне надо?

Если дело хотя бы частично в такой форме «потребительского православия», то откуда оно? Только ли из светского общества потребления? Или это мы же сами – служители Церкви – сумели так исказить суть веры при трансляции ее ко вновь приходящим? Если мы завлекаем людей: «заходите в наши храмы», но не учим их трудиться, то в следующую дверь с надписью «здесь придется попотеть» пытаются войти лишь единицы «ненормальных».

Для того чтобы понять, как можно изменить ситуацию, нужно сначала понять, что именно в этой ситуации подлежит изменению. Нужен точный диагноз. Значит, надо думать над поставленными вопросами и задавать новые. Предлагаю подумать.

Директор Православной гимназии Братска

протоиерей АНДРЕЙ Скрынько 

P.S. Данное рассуждение – выдержка из публичного отчета директора, который полностью будет опубликован на сайте гимназии до 20 января с.г.