В Усть-Куте отметили 20-летие Свято-Успенского прихода. Праздничное богослужение состоялось 11 ноября 2012 г. Его возглавил епископ Братский и Усть-Илимский Максимилиан. Владыке сослужили благочинный Усть-Кутского района протоиерей Павел Гирёв, секретарь епархиального управления протоиерей Андрей Чесноков, благочинный 1 округа Братского района протоиерей Павел Глазунов, иерей Андрей Дорогобид, протоиерей Сергий Рубцов и клирик Новосибирской епархии протоиерей Константин. Во время богослужения Владыка Максимилиан совершил хиротонию во иереи диакона Олега Зырянова.

«Двадцать лет прошло и многое сделано, — сказал епископ Максимилиан, обращаясь к собравшимся. – Но для чего мы чтим нашу историю и празднуем юбилеи? Для того, чтобы помнить и двигаться вперед, не делая прежних ошибок и вдохновляясь примерами из прошлого: добрыми примерами и пастырей, и мирян, которые по слову Христову шли вперед не взирая ни на трудности, ни на болезни, ни на скорби, отдаваясь вере Господу и словам его о том, что прежде всего нужно искать Царствия Божия, а все остальное – во что одеться, что покушать – приложится. И Господь действительно не оставил Усть-Кут сирым – по числу храмов на душу населения ваш город лидирует в Братской епархии: на 50 тысяч жителей здесь уже почти пять храмов».

Отметив, что из Усть-Кута ведут дороги во все стороны света и везде живут люди, есть города и поселки с разрушенными храмами или только ждущие, чтобы храмы в них появились, епископ призвал местное священство «не почивать не лаврах, но двигаться вперед, неустанно трудиться, покуда Господь дает здоровье и силы и передавать свои опыт и мудрость молодым коллегам».

После литургии в доме культуры «Магистраль» прошёл праздничный концерт. Среди гостей были мэр Усть-Кутского района Владимир Сенин и генеральный директор «Иркутской нефтяной компании» Марина Седых. Во время концерта Владыка вручил благословенный грамоты самым активным прихожанам Свято-Успенского прихода.

В усть-кутской газете «Ленские вести» юбилею храма решили посвятить цикл материалов. Открылся он письмом прихожанки Натальи Ширяевой, впервые опубликованным в 1997 году в газете «Сретенье» и отражающим событий тех времен, когда православный приход только образовался. Статья начиналась словами: «Наш старенький храм в развалившейся половинке дома на улице Котовского…»

«Мой взгляд упал на эти строки, когда я перелистывала аккуратно собранный архив из статей, заметок, автобиографий, — пишет журналист Нина Галеева. — Я искала вдохновение и нашла… в рассказе одной прихожанки, которая в статье «Елицы во Христа Крестистеся» описала, с чего началась ее православная жизнь. Удивительно, но православная жизнь многих людей нашего сибирского городка началась с того же домика в районе техучилища. Все эти люди с благоговением вспоминают те времена, когда бабулечки собирались по воскресениям и вели службы по так называемой «своей программе», как они, переживая всей душой, писали Владыке просьбу «дать» городу священника, чтобы начали совершаться таинства. Молитвы были услышаны, и в декабре 1991 года по указу епископа Иркутского и Читинского Вадима настоятелем Свято-Успенского прихода был назначен иерей Павел Гирёв.

«… Это помещение, где людям от тесноты трудно даже руку поднять для того, чтобы перекреститься, где истоплена печка, чтобы в дальней маленькой комнате люди не замерзли, а здесь, в тесной кухоньке, двери открыты прямо на мороз, иначе люди просто падают от духоты и жары…

Я шагнула через порог с тяжелым сердцем. Не было никогда в жизни рядом православного человека, которому было научить меня, как надо войти в храм, как обратиться к батюшке, вся обстановка буквально давила, казалось, все только и делают, что смотрят на мою неловкость. Потом, уже справившись с волнением, я поняла, что никто меня тут не разглядывает, каждый занят своим — службой, молитвой. Но ощущение чьих-то взглядов не проходило. Вам ведь тоже не раз приходилось оглядываться на чей-то взгляд в автобусе, на улице. Я потихоньку осматривалась…Что же, или, вернее КТО же, все-таки смотрит? По иконам я просто скользнула взглядом…Так КТО же все-таки? Разговаривая с батюшкой после службы, я старалась не смотреть в сторону икон. Мне названия ничего не говорили. Казалось, люди, изображенные на них, замерли в странных неестественных позах, как при детской игре «Замри». Руки подняты в отстраняющем жесте — нет, лучше не смотреть!

А батюшка, отвечая на мой вопрос об иконах, церкви, о значении их в жизни православного, даже как-то улыбался по-доброму, словно перед ним ребенок сидел. Я набрала полную грудь воздуха, чтобы прямо-таки с протестантским запалом ответить то-то и то-то, и вдруг взгляд мой упал на икону позади батюшки, и я как-то очень ясно поняла, что ЭТОТ ВЗГЛЯД спрашивает меня…о чем? Я даже как-то дернулась, потеряла мысль и махнула рукой: определенно я угорела в этой тесноте; пора домой! Я попрощалась с батюшкой и с порога оглянулась. Долгим, серьезным, скорбным взглядом проводила меня Богородица.

Долго в православном храме я была чужой. Только вслушиваясь в службу, я забывала все свои «неудобно», «неловко». Она — пением, молитвами — обращалась к сердцу моему, я понимала: это мне, мне говорится, идущей по жизни до сих пор с «гордым оком и несытым сердцем…» я всматривалась в иконы, но они больше не откликались. После службы я подходила близко, рассматривала их, висящие по обеим сторонам царских врат. Знала, что обе эти иконы — Спасителя и Матери Божией — написаны бывшими заключенными на «двадцатке». Если близко присмотреться, проступала грубая мешковина, на которую были положены краски.

Иногда перед службой на стенах был иней. Убогость, бедность, безыскусственность только усиливали внутреннюю боль: и это место, где дом Бога?! Это то, что смог отделить человек от своих «щедрот»? Стыд, кромешный стыд буквально глаза застил. Тягостно смотреть было на роскошные административные кабинеты.

Майское холодное утро. Нетопленый храм. Внутренний озноб перед Крещением. На прошлую жизнь — не оглядываешься. А в дальней маленькой комнате, где крестят, ставится детская оцинкованная ванночка. Батюшка в белом облачении, кажется, занимает собой всю комнату. Молитвы. Отречение от сатаны. «И дуни, и плюни…» настолько в эти секунды свою душу слушаешь, что не сразу откликаешься, и батюшка чуть слышно повторяет шепотом «И дуни, и плюни…» — Крещение в смерть? — Да, в смерть, потому что нельзя так жить, как жила душа до этого, нельзя жить без этой Правды (о, сколько раз впереди тебя ждет падение, сколько еще тебе отдирать старую жизнь — с кожей!). Шаг в ванночку… и вдруг на меня льется такая теплая вода. — «Во имя отца. Аминь», — снова батюшка опрокидывает над головой ковш — и я сосредоточенная на своем, не закрываю глаз. — «И Сына. Аминь», — звучит голос батюшки. Я не вижу его. — «И Духа Святаго. Аминь». Я внезапно, сквозь льющуюся воду Крещения, вижу иконы на противоположной стене. И они расцветают сквозь эту воду — радугой. Как же я не видела, не ощущала этого света на иконах раньше. Везде — Свет, все — Свет, и я под этим Светом. Мгновенно, по какой-то ассоциации я вспоминаю этот Свет, пришедший в жизнь мою — однажды, в жаркий летний полдень я лежала у реки в траве, смотрела на плывущие облака, качающиеся над головой ромашки… не думала ни о чем. Мысль о разумности мира пронзила насквозь. Это даже не мысль была — а какое-то торжествующее утверждение: да, не может быть иначе. Это было мгновением какого-то потрясения, блаженства: да, я знала, знала, душа знала!

Тогда я не могла словами сказать то, что душа поняла: я смотрела в Лицо Иконе! Весь мир был иконой, образом. «Не умру, но жив буду — и повем дела Господня!» — так скажет душе служба. «Елицы во Христа Крестистеся…» — я иду за батюшкой вокруг ванночки, держа свечу в руке. В ванночке плавает прядка моих волос, вдавленная в кусочек воска. Почти детская безыскусственность. «Елицы во Христа Крестистеся…» Первые шаги в новую жизнь.»

Оказывается всегда и везде есть люди, которым необходима литургия, исповедь и духовный совет. Так случилось и в Усть-Куте. И ребятишек повели крестить, и взрослые стали просить крещения. И даже молодые помощники у батюшки появились. Теперь они священники, настоятели приходов. А тогда и строили, и красили, и сторожили, и в алтаре помогали.

Сейчас в Усть-Куте два действующих храма: Свято-Успенский и Св.Николая Чудотворца, также ведется строительство церкви Спаса Нерукотворного Образа, а двадцать лет назад начиналось все «…со старенькой половинки дома на улице Котовского…».

За 20 лет стало совершенно ясно, что жить без Бога, жить без веры, жить без Храма невозможно. За эти годы одни люди еще больше укрепились в выбранном пути, другие только поверили, кто-то еще на пути…