Ну о чем же говорить, когда речь заходит о Фоме, называемом «неверный» или «неверующий»? Конечно, о вере. Во-первых, потому что любой разговор о неверии – это в конечном итоге разговор о вере. А во-вторых, Фому называют «неверным» совершенно напрасно и необоснованно. Это слишком поверхностный взгляд на событие, я его отвергаю сразу по следующим причинам:

– Неверующих людей в природе не существует.

– Совершенно верующих людей в природе не существует.

В природе существуют только люди, у которых вера соседствует с неверием: «в это верю, а в это – нет». И рад бы, но пока не могу. Или и не хочу, а потому рад, что не верю. Или: я даже не знаю, что в это можно верить. Или: у меня просто не было никогда повода в такое верить. Или еще как – много разных ситуаций, но людей, которые верят во все правильное и при том верят всегда правильно, в природе не бывает. Значит, про любого из нас можно сказать, что он неверующий – т.е. в каком-то конкретном вопросе веры человек не определился, и таких конкретных мест веры гораздо больше, чем тех, в которых он уже определился. Вот и Фома в той ситуации, которую сегодня мы читали в Евангелии (Иоан. 20: 19-31), просто еще не мог определиться сразу, ему потребовалась помощь.

Поэтому я хочу сегодня поговорить о вере со стороны неверия, а ситуация с Фомой – только повод, я ее не буду даже пересказывать.

Я выделю два вида неверия и два соответствующих им вида сомнения (если кто-то хочет больше – пусть сам выводит, а мне этого пока хватит).

Первое неверие: «Я еще не могу поверить. Мне нужно еще что-то – доказательство, понимание, увидеть глазами или потрогать руками, что-то еще затронуть в сердце».

Второе неверие: «Я не хочу в это верить». Но так, конечно, никто не говорит, и даже старается так не думать. Это второе неверие можно опознать как раз по тому туману, который напускается, чтобы скрыть НЕЖЕЛАНИЕ верить.

Первое сомнение хочет, чтобы его преодолели. Если я поверю, я должен буду делать что-то, что будет из этой веры происходить. Я как раз и хочу перемен. Но я не уверен: это или то, так или по-другому я должен делать. Когда я поверю, то я буду знать, что именно и как теперь делать.

Второе сомнение хочет защитить статус-кво, которое меня устраивает. Это щит, которым отбиваются от приглашения поверить. Это сомнение имеет целью скрыть нежелание делать что-то новое и необычное, чего раньше не делал. «Не делал, и делать не хочу: зачем мне это?» – «Так ведь именно это подобает делать верующим людям!» – «Но ведь я не верю! Нет, я верующий, конечно, но вот в это не верю. Не верю в Страшный суд, или в значимость поста, в то, что не кающимся в грехах Бог не помогает. И не верю вполне обоснованно, ведь Он мне помогает часто. Я не делал того, что вы считаете важным, а Он всё равно помогает, зачем же я буду верить, что это так важно?»

А ведь и правда: любовь Бога не зависит от того, насколько я Его люблю, или насколько я строго пощусь. Она же совершенна, ее ничто не может изменить. Что же я могу сказать такому «верующему»?

Я могу сказать: «Если ты будешь так делать, то твоя вера станет больше, ты сможешь стать Богу еще ближе, ты сможешь чувствовать Его любовь еще сильнее. Её не станет больше, тут ты прав, но ты сможешь чувствовать ее глубже и сильнее, а главное, ты сам сможешь любить Его больше». И вот тут, по-моему, и кроется корень, который обнаруживает себя в ответ на эти слова: «А мне не надо больше, мне и так хватает!»

Вот и запомните эти слова: «Мне и так хватает». И попробуйте по-честному ответить на вопрос: чего хватает? И ответ окажется очень неприглядным.

Давайте приложим этот диалог к семье, и адаптируем его к любви между мужем и женой. Тогда сказанные слова означают: «Мне твоя любовь нужна каждый день и каждый раз, когда я ее захочу. Но лично мне хватает любить тебя, только когда у меня на это есть настроение». Ну, например, раз в неделю. Или когда ты себя особенно хорошо ведешь. То есть слова «мне хватает» — не про твою любовь ко мне, а про мою к тебе. Твоей любви мне как раз и не хватает, ее всегда мало, требую еще. (Обратите внимание, именно неверующие люди имеют массу претензий к Богу за его «бездействие» или «неправильное поведение». У верующих претензий к Богу нет. По-моему, это даже можно использовать как критерий для распознавания самозванно «верующих».)

Отсюда я делаю простой вывод: неверие – это нежелание большей любви к Богу.

А соединяя его с предыдущими словами, добавлю: «Я не хочу любить Бога больше, чем сейчас, потому что тогда придется делать для Него что-то, что я сейчас не делаю и делать не хочу». Другими словами, я готов любить Его только пока эта любовь не мешает мне делать то, что я хочу.

И если повернуть этот вывод другим боком, то получится такая простая вещь: «Я не перестаю делать что-то, хотя и каюсь в этом на исповеди уже не один год, потому что делать это мне нравится больше, чем проявлять свою любовь к Богу». Я специально так построил фразу: «проявлять любовь». Можно еще сказать жестче: «доказывать свою любовь». Эта версия будет более дерзкой, потому что в ней отчетливо просматривается нежелание меняться ради Него. При этом отмазка выглядит логично и бесстрастно: «Бог знает мою любовь, зачем мне ее еще и доказывать?» Ну, если она есть, то и ладно, доказывать не надо. Но как отличить ситуацию с непроявленной любовью от ситуации, когда любви-то и нет, а имеется только самоуспокаивающее утверждение, будто бы она есть?

И тут апостол по этому поводу говорит очень просто: да нет никакого отличия, это одна и та же ситуация, потому что, если нет дел любви – нет и самой любви, и не морочь голову. И если ты не ищешь любви к Богу, то нет и веры Ему. Ведь Он говорит, что спасение – в исполнении заповеди любви, а ее ты не ищешь. А значит – не веришь Богу. Так что: нет стремления к большей любви – нет веры, и не морочь голову.

Дальше пусть каждый сам разбирается, почему он до сих пор совершает те грехи, в которых кается не один год, и как за эти годы выросла его любовь к Богу, и как он вообще понял, что она выросла, если дел любви не прибавилось. А я закончу про Фому, раз с него начал.

Фома был, конечно, неверующим, но таким неверующим, что дай нам Бог каждому хотя бы осколок от его веры! Его горькие слова: «Не поверю, пока не потрогаю!» означали потребность в прочном основании, в таком прочном, чтобы, уперевшись в него обеими ногами, сдвинуть свою жизнь из тусклой повседневности в царство божественного света. Высказанное им сомнение выражало потребность в вере, а не попытку защитить хитромудрое неверие; в этом, кажется, и усомниться невозможно. Так что, если кто-то начнет с того, что провозгласит свое неверие и станет искать разрешение своему сомнению, то это очень хороший способ обрести веру, это и Сам Господь подтвердил, когда с готовностью помог Фоме.

Так что, я думаю, не следует стыдиться своего неверия, и еще меньше следует скрывать его за лживыми утверждениями о вере. Впрочем, точно так же не надо превращать свое неверие в знамя: «А я вот не верю, и вы меня не убедите!». А надо научиться относиться к нему ответственно и серьезно, или, если больше нравится, прагматично и систематично. Например, так: «я работаю над этим». И да поможет нам Бог.