У вещественного лекарства, как известно, есть побочные действия, у духовного лекарства, каковым является пост, тоже есть свои побочные эффекты. О них сказано в притче о фарисее и мытаре – это высокомерие, презрение к тем, кто, как кажется, в чем-то ниже тебя. Часто бывает так, что человек, в чем-то преуспевший, начинает относиться к другим несколько свысока. Впрочем, духовная традиция Восточного христианства хорошо усвоила урок мытаря и фарисея и нашла способ нейтрализовать негативное побочное действие духовных упражнений, введя в самое сердце своего внутреннего опыта особое умонастроение – смиренномудрие. Где «смирение» тождественно нищете, а «мудрие» – тождественно знанию, самому процессу мышления. Иначе говоря, быть смиренномудрым, значит знать, что ты духовно нищ, у тебя нет ничего что дало бы тебе повод превозноситься над другими людьми.

В притче говорится о Суде, на котором Сын Человеческий – Судья. Под Сыном Человеческим Христос, очевидно, имеет в виду Себя. Вспомним, что Христос неоднократно отождествляет Себя с Сыном Человеческим из этой книги, а церковная традиция внемлет и соглашается с этим. На правах Судьи Он одних ставит по правую руку от Себя, других по левую. Отметим между прочим, что правая рука судьи или сторона на суде в древне-иудейской юридической практике – знак помилования подсудимого, левая – осуждения, признания его вины. Руководствуясь этой культурной семантикой, иконография Спасителя, почти всегда изображает Его с поднятой вверх правой рукой в знак не только благословения, но и помилования, милосердия, любви.

В притче все подсудимые – и добрые, и злые – после приговора оказываются в недоумении – за что? Овцы – образ добрых, не понимают за что их помиловали, они не помнят добра, которое сделали. Козлы – образ злых, не понимают за что их осудили на вечные муки, они искренне не помнят зла, которое совершили. Первые, овцы, явно заслуживают похвалу именно за всегдашнюю доброту, которую они даже не замечали за собой.

Тот, кто всегда добр, вряд ли выделяет какой-то свой поступок из череды других аналогичных, которые проистекают из одного источника – доброго сердца. У такого человека границы между поступками стираются, превращаясь в единое ликующее царство беспредельного света: Кто любит брата своего, тот пребывает во свете (Ин 2:10). Этим, как мне кажется, объясняется забывчивость призванных стать по правую сторону Судьи – своей поглощенностью стихией добра.

Козлищ, напротив Судья подвергает осуждению. А их забывчивость только разжигает Его гнев. Возможно, потому злые осуждены, что их сердце было настолько непроницаемо для света Его любви и заботы, настолько невменяемо к добру, кардинально чуждо его, что они даже не смогли распознать свои поступки как недобрые.

Возвращаясь к иконографии Спасителя, обратим внимание на иконостас, а точнее на деисусный чин, где Христос занимает центральное место. Он изображен восседающим на престоле, окруженном Серафимами и Херувимами. Это явная отсылка к знаменитому месту из книги пророка Даниила, в котором говорится о суде над народами, и суд этот вверен Сыну Человеческому. Деисусный чин, возможно, – образ Страшного Суда. Здесь рядом с Христом стоят праведники, у каждого из которых символически в виде предмета или особой детали одежды изображен плод их жизни – добро, которое они сделали, живя на земле: пророки держат свитки из своих книг, мученики – орудия их казни, богословы – книги. В ответ на это доброе в человеке Христос, поднимая правую руку, дарит всем предстоящим милосердие, любовь, жизнь.

Это предстояние перед Судьей, Сыном Человеческим, на заканчивается святыми. В череде предстоящих у престола Сына Человеческого когда-то окажемся все мы. И мы тоже как представители рода человеческого должны будем что-то принести на этот суд в своем сердце, что удостоверит Судью в нашей верности добру и любви. Зададимся вопросами: что станет плодом моей жизни, ради чего я живу или жил, что я принесу на Последний Суд обо мне? Очевидно, что подсказкой для нас может служить книга, изображенная в левой руке Спасителя, и в которой написан краткий немудреный закон бытия: любите друг друга. Это и есть тот внутренний закон, по которому нас осудят или помилуют.

Итак, вот одно из возможных объяснений Христовой притчи: будь верен и предан добру, считай его постоянным, непрерывным и естественным продолжением своих мыслей и чувств. Твори добро и забывай о нем как можно скорее, не считая его чем-то своим. Это и есть прямой путь к смиренномудрию, а именно оно, по единогласному мнению отцов Церкви, делает нас открытыми перед благодатью. А пост, молитва и другие труды благочестия не цель, а лишь средства на пути к обожению, как для хромого трость. Они лишь помогают нам стать простыми, открытыми, способными к Его восприятию.