Она была очень красива, Элла, как звали дома принцессу Елизавету Александру Луизу Алису, – старшая сестра будущей императрицы российской Александры Фёдоровны, супруги Николая II. Когда Эллу стали вывозить на балы при дворе её бабушки королевы Виктории, посыпались «высокие» предложения руки и сердца.

Но девушка отказывала всем. Романтичная красавица была воспитана в строгости и скромности. Благотворительствовать неустанно, не кичиться титулом и богатством, сострадать, трудиться, помогать, веровать – всё это внушала ей мать. Она, великая герцогиня, родила семерых детей, была образцом матери семейства, отличалась воспитанием, глубокой религиозностью и «доброделанием». Впечатлительная Элла кроме примера матери всегда помнила и о своей святой покровительнице Елизавете Тюрингенской: после смерти супруга та ушла в монастырь, где открыла больницу для бедных и сама ухаживала за больными, собирала средства. Юная принцесса рано узнала горе и потери – погиб, упав из окна, двухлетний братик, умерла в четыре года сестра. Когда Элле было 14, скончалась её обожаемая мать.

Впервые с будущим супругом, русским великим князем Сергеем Александровичем, Элла встретилась, когда ей был годик, а ему 8 лет. Любовь вспыхнула, понятно, много позже. И это была искренняя любовь, хотя и не совсем обычная: молодые приняли решение сохранить платонические отношения и после брака. Элла переехала в Россию в 19 лет. Вскоре княгиня в совершенстве овладела русским языком и приняла православие. Своему отцу она писала: «Я всё время думала и читала и молилась Богу — указать мне правильный путь — и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином».

Молодые скоро оставили свет и 7 лет прожили в уединении и «доброделании» в Ильинском под Москвой, имении Сергея Александровича. Там Элла открыла родильный дом в селе, принимала крестьян с различными просьбами и болезнями. Домашние спектакли, чтение вслух, катание на лодках… Вся эта идиллия разом закончилась, когда Сергея Александровича в 1891 г. назначили генерал-губернатором Москвы.

Православная немка

Должность мужа обязывала к светскости, но выезды и балы были в тягость молоденькой великой княгине. «Не от мира сего», – говаривали о ней. А она, посетив с мужем в 1888 г. Святую землю, окончательно укрепилась в решении сменить лютеранство на православие. Тогда же в храме св. Марии Магдалины она вдруг обронила: «Я хотела бы быть похороненной здесь». Сегодня её святые мощи покоятся в этом храме. Но какой страшный путь ей предстояло пройти!

Княгиня ощущала себя частью русской аристократии, была за жёсткие меры в отношении бунтовщиков. Так, после убийства министра внутренних дел Дмитрия Сипягина она писала Николаю II: «Неужели нельзя судить этих животных (убийц министра — прим. ред.) полевым судом?.. …Необходимо сделать всё, чтобы не допустить превращения их в героев… чтобы убить в них желание рисковать своей жизнью и совершать подобные преступления (я считаю, что пусть бы он лучше заплатил своей жизнью и таким образом исчез!). Но кто он и что он — пусть никто не знает… и нечего жалеть тех, кто сам никого не жалеет».

В свете такой позиции княгини в отношении террористов удивительным является то, как она держалась после убийства мужа. 4 февраля 1905 года революционер Иван Каляев метнул в великого князя ручную бомбу, после взрыва которой тот мгновенно погиб. По сообщениям очевидцев, княгиня своими руками собирала куски тела своего мужа. Она тяжело переживала утрату, но смогла найти в себе силы и навестила умирающего кучера, который служил князю много лет и получил ранение во время покушения.

О посещении княгиней убийцы мужа в то время писали практически все газеты. Так, газета «Русское слово» за 28 февраля 1905 года сообщала: «По достоверным слухам из Москвы, Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна посетила убийцу и спросила его, за что он убил её мужа. Убийца ответил: «Я исполнил волю революционного комитета». Великая Княгиня спросила: «Вы верующий?» Получив утвердительный ответ, Её Высочество дала убийце образок и сказала: «Я вас прощаю. Бог будет Судьёй между Князем и вами, а Я буду ходатайствовать о сохранении вам жизни». Убийца разрыдался». Прошение было отклонено.

Благотворительность нового типа

После смерти мужа Елизавета Фёдоровна несколько лет носила траур. В 1907 году она на собственные деньги купила большой участок земли на Большой Ордынке с четырьмя зданиями и садом, где двумя годами позже открылась обитель. Княгиня сняла траур и облачилась в белые одеяния сестры милосердия. В одном из писем она писала: «Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир — в мир бедных и страдающих».

Первым на территории обители был построен Покровский храм по проекту архитектора Алексея Щусева, фрески в котором расписывал Михаил Нестеров. Затем появилось общежитие для сестёр милосердия, часовни. Начались службы в церкви Марфы и Марии. Двери храма открывались настежь, чтобы службу слышали все больные, даже те, кто не мог подняться с постели.

При создании обители княгиня проявила огромный организаторский талант, твёрдость духа, использовала все свои связи. Дело в том, что для России начала XX века идея Марфо-Мариинской обители была крайне непривычной. Многие противились новому начинанию, и только высочайшее повеление Николая II позволило заведению открыться.

«Ангел земной»

Обитель не была монастырём, постриг принимали лишь избранные. И на Б. Ордынку потянулись девушки и женщины (по уставу – от 21 до 45 лет) со всей России. В уставе, составленном лично Елизаветой Фёдоровной (которую к тому времени уже звали на Москве Великой матушкой), сказано очень просто: «Помогать больным и бедным, страждущим и находящимся в горе и скорби». По этому уставу старается и сегодня жить возрождённая за последние годы обитель. А тогда сюда шли бездомные, калеки, голодные, преступники, вышедшие из заключения, сюда же несли детей-сирот… На воротах висел ящик для писем – до 12 тыс. в год! При обители открыли больницу, амбулаторию, столовую, аптеку, пошивочные мастерские, курсы сестёр милосердия. По сути, это был ещё и первый хоспис – принимали неизлечимых, туберкулёзников, смертельно больных, и за ними матушка ухаживала сама: перевязывала страшные раны, ассистировала на операциях, обмывала умерших и читала ночами над ними молитвы. В 1910 г. она приняла монашество и сан настоятельницы. «Ангел земной, человек небесный», – вспоминали о ней.

«Ангела земного» забрали в апреле 1918-го. До этого в обитель врывались пьяные толпы, били окна: «Немку, шпионку долой!» Матушке советовали закрыть вход, но она отказалась! Она могла уехать за границу, европейские государства предлагали убежище в эмиграции. Однажды сёстрам наказала: «Если меня убьют, похороните по-христиански».

Первой «усыпальницей» матушки Елизаветы стала заброшенная шахта Нижняя Селимская под г. Алапаевском Пермской губернии, 70-метровой глубины. Её, завязав глаза, сбросили первой, живую, затем семерых родственников, инокиню Варвару, сестру из обители, и только потом вслед швырнули гранаты. Тела достали, когда пришли белые войска. Пальцы матушки Елизаветы были сложены в крестном знамении. У одного из убитых была перевязана голова – это была последняя её помощь ближнему.

В октябре 1918 года Алапаевск был занят белогвардейскими войсками, и тела убитых извлекли. Гроб с мощами княгини пароходом перевезли в Порт-Саид, а затем в Иерусалим. В 1992 году Архиерейским собором Русской Православной Церкви великая княгиня Елизавета была причислена к лику святых, а в 2009 году она была реабилитирована как гражданка Романова генпрокуратурой РФ.

Обитель просуществовала до 1926 года, после чего была переименована в поликлинику, в которой продолжали работать сёстры. В 1928 году часть сестёр была выслана в Туркестан, часть переселилась в Тверскую область. В помещении Покровского собора был организован кинотеатр, а позднее — дом социального просвещения. Также в Марфо-Мариинской церкви была организована амбулатория Ф. А. Рейна — филиал ЦЕКУБУ, а после Великой Отечественной войны здание Покровского храма передали под реставрационные мастерские.

После распада Советского Союза обитель постановлением правительства Москвы была передана Московской патриархии, но её возрождение шло медленными темпами – реставрационный центр освободил обитель только в 2006 году. Сейчас в обители работает благотворительная столовая, патронажная служба. В 2010 году здесь был открыт медицинский центр «Милосердие» для детей с ДЦП. Около 20 отделений обители работают в Сибири, на Урале, Дальнем Востоке, в европейской части России, Белоруссии и Украине.