От редакции:

Проповеди настоятеля Христорождественского собора Братска протоиерея Андрея Чеснокова в эти дни пронизаны одной темой – необходимости соблюдения в храме тишины, отречением от земной суеты. Как нам представляется, эти поучения актуальны и для прихожан некоторых других храмов. 

Проповедь в Родительскую субботу (29 марта 2014г.) 

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Сегодня, братья и сестры, мы совершаем память всех от века усопших православных христиан. Так установила святая Церковь, что по субботам Великого поста мы поминаем усопших. И эта память нужна и усопшим, о которых мы творим молитву, и с другой стороны – крайне необходима нам самим. Ведь эта память – это память любви. Что еще может двигать человеком, как не любовь к тому, о ком он молится? Если человек молится по иным каким-то мотивам, то такая молитва наверное будет и не услышана Богом. Как говорится в Псалтыри: «и молитва его да будет в грех».

Приходя в божий храм для поминовения усопших мы конечно  по-разному поминаем их. С одной стороны мы сами возносим свою молитву и ставим свечи. С другой стороны, просим, чтобы священники в алтаре поминали – чтобы совершалось особое поминовение, которое происходит во время литургии, когда с просфоры снимается частица, полагается на священном сосуде и эта частица как бы представитель молящегося человека перед Христом. И на священном сосуде собирается как бы вся Церковь: Тело Христово –Агнец Божий, частицы, вынутые в честь Богородицы, святых, мучеников, преподобных, частицы, вынутые в память о живых и в память об усопших. Вся полнота церковная присутствует в таком символическом виде на литургии перед Телом Христовым. И эти частицы не только возносятся, но и омываются Кровью Христовой с особой молитвой: «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровь Твоею Честной и молитвами святых Твоих». Поэтому мы и дорожим этим особым поминовение усопших, поэтому и стараемся не только сами молиться, но и просим молитв священников. И это тоже должно совершаться по любви и с любовью.

Горе нам, если мы холодно и бесчувственно к этому относимся, если мы, поручая другим молиться о наших усопших, сами остаемся к этому поминовению безучастны. Тело свое мы приволокли на больных ногах сюда, в храм Божий, установили более-менее, может быть усадили на скамейку, а душа наша витает вдалеке от этих мест. Это бедствие. И это нужно, конечно, преодолевать. Ведь когда человек забывает, что он и сам должен молиться Богу, а приходит в храм, чтобы поручить другим молиться, то оказывается, что часа полтора ему заняться-то и нечем. Отсюда-то и начинается бесцельное брожение по храму, пустые разговоры, ненужная суета, которые огорчают тех, кто рядом с нами стоит и молится…  Раз уж пришли мы в храм Божий для молитвы, нужно и молится. Раз пригласили священника к своей молитве, подав ему записку о здравии или упокоении, то нужно помолиться и за священника – чтобы была какая-то благодарность. Тогда в храме будет совершаться общая молитва. И общий настрой, общий дух наш будет молитвенным. Иначе мы рискуем друг на друга все время раздражаться, обижаться, друг другу мешать… И в итоге наш приход в храм окажется бесплодным. То есть мы сами себя таким образом обкрадываем, сами себе вредим.

Будем, братья и сестры, приходя в храм Божий, предстоять благоговейно. Вот сейчас, сию минуту, в конце этого слова, гораздо больше тишины, чем было в самом начале. И дай Бог, раз за разом мы будем больше проникаться духом молитвы, а значит будем больше духовного плода вносить из храма Божия. Аминь.   

Проповедь в день памяти преподобного Иоанна Лествичника (30 марта 2014г.)

Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

Каждый раз, братья и сестры, когда совершается Божественная Литургия, совершается не только освящение хлеба и вина, которые становятся Телом и Кровью Христовым, но читается также для нашего назидания и Священное Писание. И поэтому те, кто говорят о Божественной Литургии, часто разделяют ее не только на три основных богослужебные части (проскомидию – когда в алтаре готовятся Дары, литургию оглашенных и литургию верных), но первую часть литургии по преимуществу называют еще и литургией слова. Потому что в ней возносятся молитвословия, мы призваемся славословить Бога и в то же время Слово Божие вслух читается, чтобы мы услышав, положили его себе на сердце, чтобы Божие Слово проникло в нас, чтобы мы приобщились Слова Божия также, как чуть позже будем приобщаться Святых Христовых Тайн под видом хлеба и вина. Слово Божие нас питает, возвышает нашу душу.

И сегодня мы слышали из Евангелия два фрагмента: один из Евангелия от Марка, другой из Евангелия от Матфея. Когда совершается память того или иного святого, то в честь него также полагается читать особые отрывки из Евангелия. Поэтому сегодня мы слышали два фрагмента – один в честь воскресного дня четвертой недели Великого поста, а другой в честь преподобного Иоанна Лествичника, память которого в четвертую неделю Великого поста ежегодно и совершается. В Евангелии от Марка мы слышали историю изгнания беса из отрока, которого никто не мог исцелить. Его отец приводил его и к ученикам Иисуса, но и они не смогли изгнать из него беса. Господь же исцеляет этого отрока, изгоняет из него беса одним только словом своим. И когда после совершившегося чуда ученики Христовы спрашивают Господа, почему они не смогли сделать этого, ведь и они также повелевали бесу оставить этого несчастного, Господь им сказал, что это по неверию их. И добавил к тому же, что сей род исходит только молитвою и постом. И мы, постящиеся, научаемся, что в жизни нашей изменения могут происходить, во-первых, в той мере, в которой мы имеем веру и что она для нас означает. Действительно ли это вера, преображающая нас, меняющая нашу жизнь, приводящая нас к Богу? Или это просто элемент нашей жизни, нечто утилитарно, благодаря чему мы можем ощутить внутренний комфорт, внутреннее успокоение, просто перестать нервничать, например, или получить что-то просимое или по крайней мере надеяться получить что-то просимое от Бога? Как мы относимся к нашей вере? От этого будет зависеть, приведет ли она нас к Богу или будет водить по бесплодным пустыням наших мечтаний, наших фантазий, нашего самомнения о самих себе.

И другой важный момент, о котором Господь сказал «сей род исходит только молитвою и постом», что сам образ жизни, помимо веры, очень важен. Ничто так не помогает человеку глубже и проникновеннее верить, как жизнь по вере. Если человек сам себя считает верующим, но не живет по вере, то его вера очень поверхностна, она ничего не даст ему, также как, например, в засуху слабенький дождь пройдет и только пыль прибьют, но не даст питания растениям, которые продолжат засыхать и после этого маломощного дождичка. Также и вера. Она внешне успокаивает человека, внешнюю житейскую пыль прибивает, но напоить жаждущую душу не может. Веру нужно в себе взращивать. Ее нужно возгревать в себе молитвою. И конечно должно быть воздержание, должен быть пост. Тогда человек сможет веру действительно в себе взрастить до той степени, что она будет освящать его жизнь. Жизнь человеческая получит новое измерение, потому что в жизнь человека войдет жизнь самого Бога. И по-другому невозможно измениться, по-другому невозможно спастись. Если мы мечтаем о будущей вечной блаженной жизни, мы не можем ее себе мыслить без Бога. Конечно, бывают такие заблуждения человеческие, и от этого неправильно устраивается жизнь человека, который Бога воспринимает как некое средство. Средство, для того чтобы здесь, на земле что-то получить от него (защиту, помощь). Но если человек считает Бога средством для того, чтобы получше, комфортнее устроиться в вечности, а не мыслит себе этой вечности как непрестанного, вечного общения с Богом, если человек желает достичь блаженства, но тяготится молитвою, что он будет делать в раю? Если мы о праведниках мыслим, как о предстоящих перед Богом, всегда зрящих лице Бога, то значит они непрестанно находятся в общении с Богом, в этом находят для себя радость, в этом состоит вся их блаженная участь. Но мы, мечтающие о блаженстве и так тяготящиеся общением с Богом, что мы вообще собираемся делать в раю? Может быть, мы заглянув в рай, сами поймем, что нам там делать нечего и уйдем из него? Сами мы, своей неустроенностью, своей неподготовленностью, можем лишить себя этого блаженства.

Второй евангельский фрагмент как раз и перечисляет нам те свойства душевные, которые приводят к этому блаженству. Мы слышали вновь и вновь евангельские заповеди блаженства. Кто такие блаженные? Почему они блаженные? И нищие духом, и кроткие, и алчущие и жаждущие правды блаженны уже здесь на земле, потому что сердце их, ум их живет уже в ином измерении и пропитываются Божественной благодатью, уже стремятся они к Богу. И конечно, если человек в жизни своим целеполаганием делает именно эти евангельские заповеди блаженства, то этот вектор земной жизни, эта тяга, это стремление какие бы не встречались человеку трудности, обязательно приведут его туда, где праведники непрестанно видят лице Бога Нашего, где Бог исполняет все во всем. И именно этим людям адресованы слова Спасителя: «Радуйтесь и  веселитесь ибо мзда ваша много на небесах».

Святая Церковь сегодня научая нас словом Божиим воздвигает наши ленивые души к деланию, к тому, чтобы мы действительно стремились достичь блаженства. Как святитель Феофан Затворник говорит: «Хочешь достичь рая вожделенного, будь таковым». Блаженным будь. Будь плачущим о грехах своих, будь жаждущим правды, будь кротким, будь нищим духом, и достигнешь блаженства райского. И этот урок святителя Феофана Затворника, то слово Божие, которое мы сегодня с вами слышали, пусть заставят нас задуматься, изменить свою жизнь, чтобы мы не напрасно приходили в Божий храм. Чтобы мы стремились в духовной жизни и вообще относится к Церкви, к молитвам церковным, к богослужениям, к таинствам церковным не утилитарно – что это лично для меня Церковь оказывает какую-то услугу, но – что мы здесь все вместе, сообща едиными устами, единым сердцем Богу молимся. Мы вместе – Божия семья, Божьи дети воспеваем «Отце наш», возносим молитву Нашему Отцу. И поэтому мы, придя в храм Божий, должны помогать молиться, а не мешать. Как горько бывает слышать из алтаря как шум, подобно шуму базарной площади раздается по всему храму, едва лишь стоит закрыться Царским Вратам и задернуться завеси. Этот шум, эта возня никак не способствует молитвенному духу не только священников, но и тех, кто рядом с вами стоят и собираются через пару минут причащаться Святых Христовых Тайн.  

Зачем мы друг другу мешаем молиться Богу, приходя в дом молитвы? От какого такого неразумия? Может быть именно оттого, что мы считаем, что это лично мне сию минуту срочно нужно подойти и приложиться к иконе, это лично мне срочно сию минуту не взирая на то, какой идет момент богослужения, нужно подойти и поставить свечу. От нашей самовлюбленности, от нашего эгоизма, от нашего эгоцентризма мы считаем, что все – для нас: окружающие люди существуют для нас, вся Церковь существует для нас, весь мир существует только для меня. Именно от этого все наши беды, когда мы не замечаем тех, кто рядом с нами и не понимаем, что мы все вместе Божьи дети и должны в храме молиться едиными устами, единым сердцем.

И также выйдя из храма, дома, на работе начинаем считать, что окружающие нас люди нам чем-то обязаны, они нам чего-то должны. И когда мы не получаем от них должного, раздражаемся, порой унываем, скорбим, не находим никакого утешения. Обращаемся к Богу, но опять же потому, что Он должен нас утешить, Он должен нам дать то, чего мы у Него просим. И по слову апостола Иакова просим и не получаем просимого, раздражаемся и унываем.

Этот порочный круг надо разорвать. А разорвать его можно только тогда, когда мы оглянемся вокруг себя и увидим в окружающих нас людях ближних наших. Таких же, как и мы сами. Не тех, кто нам чего-то должен, а тех, кому мы сами должны. Мы. Мы должны, находясь в храме, вести себя благоговейно, чтобы им не мешать. Стоя вместе в одной очереди к исповеди, мы им должны помочь хорошо настроиться, не мешать выяснением того, кто первый, кто второй, кто третий.

О каких высотах духа мы можем еще мечтать и рассуждать, если самого простого, самого элементарного здесь мы не можем достичь – чтобы в храме была благоговейная тишина, чтобы в храме было молитвенное настроение. Мы этого шага сделать не можем. И как мы можем через три, четыре, через тридцать ступеней прыгать?

Сегодня память преподобного Иоанна Лествичника. Лествичником его называют потому, что он написал книгу о духовной жизни и назвал ее «Лествица» (т.е. лестница), изобразив в ней тридцать ступеней духовного восхождения. Высочайшая ступень – любовь к Богу, о чем мы часто говорим, и других поучаем. Но самая первая ступень, на которую нужно взойти, чтобы дальше продвигаться по ступеням милосердия, кротости, нестяжания, избегать чревоугодия и празднословия, это отречение от мира, от суеты житейской. Можно подумать, что это касается только монахов. Они уходят из мира, отрекаются от него. Но Господь всем нам сказал, что мы должны быть не от мира сего. Всем. И Евангелие не для монахов написано, а для всех нас. Для каждого из нас. Поэтому поучения, которые казалось бы адресованы монахом, приложимы и к нашей жизни. Если мы суету мирскую несем за собой в храм, то следующих шагов мы сделать не сможем. Если мы не сможем отречься от мирской суеты хотя бы в те моменты, когда мы становимся на молитву неважно – в храме или дома), бесплодной будет наша молитва. Уста наши будут шевелиться, в уме будут промелькивать слова молитвы, заглушаемые другими мыслями. Пока не отречемся от этого, мирского, мы не сделаем и шага в духовной жизни. И о каких иных 29-ти ступенях духовной жизни может тогда идти речь? Этот первый шаг нужно сделать обязательно каждому – не случайно святая Церковь в дни Великого поста нас таким образом научает и вразумляет. Мы хотим достичь добродетели? Мы хотим приблизиться к Богу? Мы хотим взойти к Богу по этим ступеням? Значит должны их исполнять. И должны начинать перво-наперво с отречения от житейской мирской суеты и когда приходим в Божий храм, этим временем должны дорожить. Чтобы оно было для нас приобретенным временем, а не потерянным. Мы потеряем его, если будем отвлекаться, если будем впустую разговаривать, если будем разглядывать других людей и оценивать их. И приобретем это время, если будем по-настоящему молиться Богу, ум и сердце погружать в общую церковную молитву. И тогда литургия станет для нас действительно Небом на земле, а причащение Святых Христовых Тайн будет предвестием рая. Аминь.