В ее житии говорится, что родом она была из Антиохии Сирийской и была там в V веке самой красивой и легкомысленной девицей и первой модницей. Да и жизнь вела вполне соответствовавшую ее репутации. Одно слово – актриса. А византийский театр – не древнегреческий с его высокими трагедиями. В Византии любили циркачей, шутов, акробатов и мимов, среди которых были и женщины, выступавшие в коротких хитонах с большим вырезом. Особенно в ходу были сатирические клоунады о супружеской неверности, сводниках и скрягах и любовных похождениях.

Да, веселым городом была Антиохия…

Сейчас на ее месте стоит маленький турецкий городок Антакья, и трудно представить себе, что семь с половиной веков назад здесь был «Золотой город» – настоящий мегаполис, четвертый по величине в Римской империи, столица христианского Востока, перекресток караванных путей между Западом и Востоком. Здесь были водопровод, бани, виллы, украшенные мозаикой, множество уличных фонарей. Здесь по свидетельству Евсевия родился евангелист Лука.

Именно сюда, к антиохийским иудеям, пришли проповедовать о Христе апостолы Варнава и Павел, а потом и Петр. Здесь к ним впервые стали присоединяться язычники, и здесь последователей Христа местные зубоскалы прозвали христианами (Деян 11:26) – им показалось, что это забавно.

В Антиохии вообще любили повеселиться. Особенно посмеяться над благородными поступками, женской скромностью и старческой немощью. А свою успешность демонстрировали, соревнуясь в роскоши и изощренности развлечений. В городе были театр, стадион, амфитеатр. Публичные зрелища, разврат и попойки здесь так любили, что это вошло в поговорку, а схватки между местными димами (партиями ипподрома) очень напоминали битвы сегодняшних футбольных фанатов.

А еще здесь жили самые едкие философы и самые ярые критики власти. Но не только. К V веку Антиохия вообще стала крупнейшим интеллектуальным центром Византии – со школами философии, медицины, риторики, с великолепной библиотекой. Здесь родился и начал свое служение в одной из многочисленных местных церквей Иоанн Златоуст. А большинство горожан – уже с гордостью – именовали себя христианами. И, хотя жили далеко не по-христиански, зато о догматах готовы были спорить без конца. Антиохийскую церковь раздирали ереси и расколы, и в городе то и дело собирались поместные Соборы.

Вот на одном таком соборе, повествует житие преподобной Пелагии, епископ Илиопольский Нонн, выйдя из храма на площадь читать народу проповедь, заметил в толпе местных мажоров яркую девицу в эпатажном наряде и сказал собратьям:

«Поистине многому я научился от нее; ибо женщину сию поставит Господь на страшном Своем суде и ею осудит нас. Как вы думаете, сколько времени она провела в своей опочивальне, моясь, одеваясь, разными способами украшая себя и осматриваясь в зеркало, всю свою мысль и попечение полагая в том, чтобы красивее всех явиться очам временных своих поклонников? А мы, имея Жениха Бессмертного на небесах, не заботимся об украшении окаянной души нашей, оскверненной, обнаженной и исполненной срама, не стараемся омыть ее слезами покаяния и одеть красотою добродетелей».

С этого дня владыка Нонн начал молиться о спасении этой богемной женщины, за любовь к драгоценностям прозванную Жемчужиной. И в следующее воскресенье, когда он совершал литургию, Пелагия по какому-то внезапному душевному порыву пришла в храм, исповедовалась и вскоре крестилась. А став христианкой, принесла Нону все свои ценности, чтобы тот раздал их нищим, и на восьмой день, когда, по обычаю полагалось снять белые одежды, полученные по крещении, встала затемно, одела монашескую рясу и, никому ничего не сказав, ушла из Антиохии.

Вскоре она объявилась в Иерусалиме, приняла монашеский постриг, поселилась в пещере на Елеонской горе и много лет провела там в посте и молитве. Окрестные жители считали ее иноком-мужчиной. И только в 457 году после ее кончины узнали, что это женщина.

Примеров такого покаяния и такого подвига в наших святцах не много. Но они есть. И слова, сказанные в память другой великой раскаявшейся грешницы – преподобной Марии Египетской – митрополитом Сурожским Антонием (Блумом), в полной мере относятся и к преподобной Пелагии Антиохийской:

«Она может научить нас чему-то очень важному. Святой Серафим Саровский не раз говорил приходящим к нему, что вся разница между грешником погибающим и грешником, который находит свой путь к спасению, в одном: в решимости. (…) на все она была готова ради того, чтобы переменить жизнь. И год за годом в посте, в молитве, среди жгучей жары, в отчаянном одиночестве она сражалась со всем злом, накопившимся в ее душе. Потому что недостаточно осознать его; недостаточно даже отвергнуть его усилием воли: оно здесь, в наших воспоминаниях, в наших вожделениях, в нашей хрупкости, в той порче, которую приносит с собой зло. Но в конце концов она победила; она очистилась от скверны, она смогла войти в область Божию – в вечность. (…)

Пусть ее образ будет для нас новым вдохновением, новой надеждой, даже новой радостью, но и вызовом, призывом, потому что напрасно мы воспеваем хвалу святым, если ничему не учимся от них, не стремимся подражать им».

По материалам Фома.ru